Заливные инвестиции

Как и для чего арабские страны укрепляют позиции в Центральной Азии.

Монархии Персидского залива часто упоминаются среди важных партнеров стран Центральной Азии. Развитие такого сотрудничества шло небыстро, но сейчас заметно активизировалось во многом благодаря историческому шансу, связанному с российско-украинской войной. Впрочем, как оно пойдет дальше, зависит от множества внешних и даже глобальных факторов, таких как отношения США с Китаем или развитие кризиса на Ближнем Востоке.

Систематизация связей

Официальные отношения арабских стран с республиками Центральной Азии были установлены сразу после распада СССР, однако реальное сотрудничество началось заметно позднее. Сначала речь шла преимущественно о финансовой помощи молодым государствам — кредитах и благотворительности, в основном по исламской линии. Постепенно появились масштабные инвестиционные проекты, особенно в энергетике. Но потребность в систематизации связей и объединении их в общую стратегию координации между двумя региональными блоками возникла не сразу.

В 2014 году в Эр-Рияде состоялся первый Арабский экономический форум по сотрудничеству со странами Центральной Азии и Азербайджаном.

Присутствие в этом формате Азербайджана не должно удивлять — это шестая мусульманская республика бывшего СССР, но что не менее важно — крупный нефте- и газодобытчик, чьи месторождения могут быть интересными с точки зрения инвестиций. Наконец, Баку — региональный конкурент Ирана, что еще больше сближает его с арабами.

Примечательно, что идея проведения такого форума возникла еще в 2008 году, но на ее реализацию потребовалось целых шесть лет. Да и дальше дела не пошли быстрее. Второй форум состоялся в 2017 году в Душанбе. А третий еще семь лет спустя — в 2024 году в Дохе.

Столь большой временной промежуток во многом связан с проблемами между самими арабскими странами. В 2017 году Саудовская Аравия, Бахрейн, Египет и ОАЭ объявили блокаду Катару. Конфликт продолжался до 2021 года — странам понадобилось время для восстановления отношений друг с другом. Впрочем, это не означало полного прекращения сотрудничества с их внерегиональными партнерами. Напротив, именно на этот период приходится расцвет двусторонних контактов между отдельными арабскими государствами и центральноазиатскими республиками: они открывали друг друга, развивали туризм, причем на вип-уровне, выстраивали личные связи. Арабских инвесторов привлекала быстро растущая экономика центральноазиатской пятерки, природные богатства — нефть, газ, вода, сельскохозяйственный потенциал, а также трудовые ресурсы. При этом, как и везде, арабские страны не выступали единым блоком, а скорее конкурировали. Так было до самого последнего времени.

Но к третьему саммиту в Дохе мир резко изменился. Пандемия коронавируса сломала традиционные связи, заставила задуматься об альтернативных торговых путях. Начавшаяся в 2022 году война России и Украины добавила неопределенности по самым разным направлениям. Стал меняться и геополитический расклад — с одной стороны, появились соглашения между Израилем и некоторыми арабскими странами, открывавшие новые возможности сотрудничества, США ушли из Афганистана, и мир стал активно общаться с талибами, с другой — началась новая война на Ближнем Востоке и усилилась неопределенность вокруг Ирана.

Именно в этот период арабские страны, прежде всего монархии Залива, стали проявлять большую политическую самостоятельность на международных площадках, выходя за пределы региональной проблематики. Они вовлеклись в посредничество между Россией и Украиной, правда, в основном в гуманитарных вопросах, таких как обмен пленными. Но это не предел их амбиций. Так, в феврале 2025 года Саудовская Аравия предоставила свою площадку для первых российско-американских переговоров, а в марте — для украино-американских. И готова делать это и впредь.

В контексте Центральной Азии важнейшим фактором служат сухопутные маршруты, которые связывают Ближний Восток с Китаем, ставшим ключевым торговым партнером для Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ и Ирака. Можно сказать, что арабские страны встречаются с Китаем в Центральной Азии и вполне успешно взаимодействуют в реализации самых разных экономических проектов.

Более того, арабы рассматривают отношения с Китаем как средство для лучшего позиционирования себя в формирующемся многополярном порядке. В частности, Китай сыграл решающую роль в приглашении ОАЭ и Саудовской Аравии к БРИКС, правда, пока Эр-Рияд все еще находится в раздумьях — присоединяться или нет.

Во многом из-за Китая арабам интересна и Шанхайская организация сотрудничества, где Бахрейн, Египет, Катар, Кувейт, ОАЭ и Саудовская Аравия имеют статус партнеров по диалогу. Однако в перспективе, по оценкам некоторых экспертов, интересы разных игроков в регионе — как экономические, так и политические — могут серьезно столкнуться. Многое будет зависеть от более широких раскладов на международной арене: отношений США с РФ и Китаем, а также непосредственно от ситуации на Ближнем Востоке и в Центральной Азии.

Ислам, безопасность и продовольствие

В целом арабы весьма ревниво относятся к присутствию в Центральной Азии Турции и Ирана. Они признают культурные и исторические связи этих стран с регионом, но подчеркивают и свое общее прошлое с Центральной Азией. Редкая статья о сотрудничестве обходится без отсылки к Великому шелковому пути и упоминания походов Кутайбы ибн Муслима в VIII веке, когда были завоеваны Кеш, Бухара, Хорезм, Самарканд, Чач (Ташкент) и Ферганская долина.

Возвращение арабов в Центральную Азию после развала СССР естественным образом началось по исламской линии. Различные исламские фонды спонсировали строительство мечетей, медресе, а также вкладывали деньги в обучение священнослужителей. На этом поприще арабские страны соперничали и продолжают соперничать с Турцией, Ираном, Пакистаном и иногда друг с другом, что может потенциально вылиться в серьезные конфликты, не говоря уже об угрозах для безопасности той или иной страны.

Внедрение в регион чуждой для него интерпретации ислама привело среди прочего к росту радикальных настроений в республиках, став серьезной угрозой для безопасности. Впрочем, это превратилось в их общую проблему с ближневосточными соседями, особенно после успехов «Исламского государства» в Ираке и Сирии в 2014–2016 годах. «Наряду с этническими чеченцами из Российской Федерации боевики из Центральной Азии входят в число старших командиров ИГИЛ и фронта «Ан-Нусра»», — говорилось во втором докладе об иностранных боевиках-террористах, подготовленном Контртеррористическим комитетом ООН в 2015 году. В документе отмечается, что в перечень групп, связанных с «Аль-Каидой», ООН включила три террористические организации из региона Центральной Азии: «Исламское движение Узбекистана» (известное также под названием «Исламское движение Туркестана»), «Группа (или Союз) исламского джихада» и «Исламское движение Восточного Туркестана». Весной 2015 года «Исламское движение Узбекистана» принесло клятву верности ИГИЛ (позднее стало ИГ — «Исламским государством»).

Примечательно, что первая масштабная региональная встреча представителей арабских стран и ЦА состоялась, как уже говорилось выше, именно в 2014 году — в момент становления ИГ. Поэтому тема безопасности стала одной из ключевых для сотрудничества на региональном уровне и остается актуальной до сих пор. Несмотря на разгром ИГ на территории Сирии и Ирака, ячейки этой группировки действуют по всему миру, не говоря уже о других террористических организациях. Один из последних громких примеров — убийство посланника ортодоксальной еврейской хасидской организации Хабад раввина Цви Когана в Дубае в ноябре 2024 года. Преступление, классифицированное как теракт, совершили трое граждан Узбекистана.

Впрочем, исламская линия имеет и много позитивных составляющих, позволяя сотрудничать по самым разным направлениям. В частности, в арабском мире оценили инициативу Казахстана по созданию «Исламской организации по продовольственной безопасности». Эта тема стала особенно актуальной после начала войны в Украине. В этой связи Казахстан, входящий в топ-10 стран — экспортеров пшеницы, безусловно представляет интерес для арабских государств. Перспективными в контексте сотрудничества в сфере сельского хозяйства считаются и другие республики региона. К примеру, Абу-Даби и Ташкент подписали соглашение, которое предусматривает ежегодный экспорт в Узбекистан до 10 тыс. тонн продовольствия (масло, мука), создание Центра продовольственной безопасности, борьбу с фальсификацией продукции и реализацию новых совместных проектов в пищевой промышленности. Здесь важно, что продукция, производимая в Центральной Азии, в первую очередь мясо, — имеет сертификат «халяль», что особенно важно для арабских стран и упрощает взаимодействие в продовольственной сфере.

Еще одно, возможно, перспективное направление сотрудничества — исламские финансы. Согласно отчету Евразийского банка развития (ЕАБР), доля исламских финансов, также известных как партнерское финансирование, в начале 2024 года достигла $4 трлн на мировом рынке, а активы в мировом банковском секторе составили 2%. В таких странах, как Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, сектор исламских финансов только формируется, и пока его доля колеблется от 0,2 до 1,5%. Однако эксперты видят большие перспективы на этом направлении. Так, Forbes Kazakhstan отмечает, что, несмотря на трудности, 2023 год был успешным для исламского банкинга в регионе.

Ямы на дорогах

Так или иначе, основные контакты с Центральной Азией приходятся на аравийские монархии — в первую очередь Катар, Саудовскую Аравию и ОАЭ. Интерес к сотрудничеству проявляет и Египет, но он не обладает возможностями для инвестиций и в целом не претендует на какие-либо большие роли в этом регионе.

В мае 2025-го в Самарканде должен пройти второй саммит Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и Центральной Азии. Первый саммит состоялся в июле 2023 года в Джидде. Лидеры утвердили совместный план действий по стратегическому диалогу и сотрудничеству на 2023–2027 годы. Он включает самые разные сферы — безопасность, экономику, культуру, туризм. Одна из задач — увеличение товарооборота, который пока совсем невелик. Согласно данным Всемирного банка, доля членов ССАГПЗ в общем объеме экспорта товаров стран Центральной Азии составила в 2022 году всего 0,8%.

«Центральноазиатский регион отличается динамичной экономикой и потенциалом быстрого роста, и это нашло отражение в увеличении объема ненефтяных торговых обменов между арабскими странами и азиатским континентом за последний период, который достиг более $10 млрд в 2023 году, и ожидается дальнейший рост в ближайшие годы», — заявил министр экономики ОАЭ Абдалла бен Тук на прошедшей в конце февраля в Абу-Даби конференции для бизнесменов из арабских стран, Центральной Азии и Азербайджана.

Министр выделил четыре направления сотрудничества: инвестиции в зеленую энергетику и устойчивое развитие, технологии и искусственный интеллект, содействие торговому и логистическому сотрудничеству через инвестиции в развитие торговых коридоров и логистических систем, а также продовольственная безопасность.

У каждого из этих маршрутов есть свои плюсы и минусы, включая геополитические риски, поэтому арабские страны заинтересованы в развитии всех трех направлений. В частности, в 2024 году Кабул подписал соглашение с Ташкентом и Абу-Даби о запуске работы над технико-экономическим обоснованием Трансафганского коридора, а узбекские власти обратились к тем же ОАЭ, а также Катару за инвестициями под этот проект.

Также в 2024 году во время визита в Багдад президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана был подписан четырехсторонний меморандум о взаимопонимании относительно сотрудничества в проекте развития дорог между Ираком, Турцией, Катаром и ОАЭ. Если проект DRP будет реализован, он соединит Персидский залив через иракский порт Эль-Фао с Турцией и в перспективе с Европой. Впрочем, эту же дорогу можно использовать и для выхода к каспийским портам, а значит — в Центральную Азию. Сам Эль-Фао претендует на превращение в крупнейший порт Ближнего Востока уже в 2028 году. В целом же проект планируется завершить к 2050 году.

Пока же из всех возможных вариантов работает лишь Север — Юг — NSTC. Официальные участники проекта среди арабских стран — Сирия и Оман. Однако это не значит, что остальные остались в стороне. И в первую очередь это проявилось в повышенном внимании к Каспию. В частности, по итогам визита президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Абу-Даби были достигнуты договоренности об участии эмиратской компании Abu Dhabi Ports (ADP) в развитии портовой инфраструктуры. Речь идет о строительстве контейнерного хаба и многофункционального терминала «Саржа» в порту Курык, а также судостроительного и ремонтного заводов. Помимо этого, морская судоходная компания «Казмортрансфлот», входящая в группу компаний АО НК «КазМунайГаз», договорилась с ADP о строительстве двух современных контейнеровозов, предназначенных для работы в Каспийском море. Компании также подтвердили планы по развитию паромной линии через Каспийское море, включая строительство паромов большой вместимости и создание современной терминальной инфраструктуры, что значительно сократит время транзита для казахстанских экспортеров и участников Срединного коридора. Все это позволит увеличить оборот и пропускную способность Транскаспийского маршрута, который представляет собой часть NSTC.

Интерес ОАЭ к Каспию нельзя считать чем-то новым. Еще в 2018 году между Абу-Даби и Астаной было подписано соглашение о принципах приобретения 49% акций акционерного общества специальной экономической зоны «Морпорт Актау» и об основных принципах участия эмиратской логистической компании DP World в капитале акционерного общества «Управляющая компания специальной экономической зоны «Хоргос — Восточные ворота».

Еще одна дубайская компания Dragon Oil — «дочка» Emirates National Oil Company (ENOC) — с начала 1990-х годов занимается разработкой морских месторождений туркменского шельфа Каспийского моря. Но сейчас все выходит на более масштабный уровень и вписывается в проекты развития транспортных логистических путей. ОАЭ старается не упустить это из-под своего контроля.

Другой один важный игрок, задействованный в развитии логистической инфраструктуры в Центральной Азии, — Исламский банк развития со штаб-квартирой в Джидде. На его сайте можно найти множество проектов, которые должны лучше связать регион с соседями, включая Ближний Восток. Кроме того, банк активно вкладывается в водные ресурсы и занимается гуманитарной сферой, что повышает лояльность населения к арабским инвестициям.

Зеленая энергетика по-арабски

Еще одним итогом визита Токаева в Абу-Даби стала договоренность с эмиратской компанией Masdar о строительстве ветроэлектростанций мощностью 1 ГВт в Туркестанской и Жамбылской областях. Предполагается, что объем инвестиций в этот проект составит $1,4 млрд. Кроме того, ОАЭ планируют вложиться в возобновляемые источники энергии в регионе и экспортировать электроэнергию по Каспию, проложив для этого высоковольтный кабель.

В 2024 году Masdar также построила и запустила крупнейшую в Центральной Азии ветряную электростанцию «Заравшан» мощностью 500 мегаватт в Навоийской области Узбекистана. В планахстроительство еще одной ВЭС мощностью 1 ГВт в Мингбулаке Наманганской области.

Помимо ветряной энергетики, компания активно инвестирует в солнечную энергетику (СЭС) Узбекистана. В 2021 году была запущена СЭС Nur Navoi мощностью 100 МВт. Реализуются проекты по строительству СЭС и в других регионах республики общей мощностью около 900 МВт.

На этом направлении работают и другие арабские страны. Так, Катар занимает первое место по объему инвестиций в Казахстан, вложив в различные проекты порядка $20 млрд. Соглашение о долгосрочном стратегическом партнерстве между странами предусматривает реализацию проектов в таких сферах, как телекоммуникации, энергетика, транспорт, нефтехимия, сельское хозяйство и финансы. Среди них: создание нового оператора связи, строительство газоперерабатывающего завода на месторождении Кашаган, второй нитки магистрального газопровода Бейнеу — Бозой — Шымкент, электростанции в Кызылординской области и гидроэлектростанции на реке Иртыш.

Кувейт выделил миллионы долларов Таджикистану на строительство Рогунской ГЭС, а также на другие проекты в транспортной, энергетической и инфраструктурной сферах.

В свою очередь, Саудовская Аравия пообещала Узбекистану инвестиции в проекты, связанные с солнечной и ветряной энергией, а также проекты с использованием природного газа. Среди них: строительство в Каракалпакстане крупнейшей в мире ветряной электростанции, которая, как ожидается, будет обеспечивать электроэнергией 1,65 млн домов. Кроме того, стороны подписали соглашение, ориентированное на развитие научно-исследовательских разработок и последующего производства зеленого водорода в Узбекистане.

Интерес Центральной Азии и монархий Залива друг к другу взаимен и в любом случае будет находить выражение в реальных проектах. Однако нужно признать, что связанность двух регионов между собой остается не слишком развитой, и новым шагам в этом направлении могут помешать внешние факторы, включая ситуацию в Иране.

Марианна Беленькая

• #Популярное
• #Центральная Азия