Бывший офицер ВМС США Джеймс Дюрсо написал статью в журнале Responsible Statecraft, в которой предложил Дональду Трампу обратить внимание на страны Центральной Азии.

Он отметил, что когда избранный президент Дональд Трамп начнет свой второй срок 20 января, перед ним будет стоять обширная внешнеполитическая повестка: войны в Украине и на Ближнем Востоке, напряженность вокруг Тайваня и надвигающиеся торговые споры с Китаем, Мексикой и Канадой. «В какой-то момент он отправится в поездку под лозунгом «Я вернулся!» — тур, который, будем надеяться, включит остановки в Центральной Азии в недалеком будущем», — добавил Дюрсо.  

Стратегия США для Центральной Азии на 2019–2025 годы «Продвижение суверенитета и экономического процветания» говорит все правильные вещи: поддержка регионального суверенитета, независимости и территориальной целостности; продвижение верховенства закона; и поощрение инвестиций США. 

«Однако этот документ был опубликован в то время, когда американские силы все еще находились в соседнем Афганистане. Спустя восемнадцать месяцев эти силы ушли», — резюмирует бывший офицер.  

Он задался вопросом: «Что же Трамп должен сделать в отношении Центральной Азии? — Во-первых, появиться лично!».

Личные встречи президентов

Стоит добавить, что ни один действующий президент США никогда не посещал Центральную Азию. Президент России Владимир Путин совершил 73 визита в пять республик, а председатель КНР Си Цзиньпин с момента своего прихода к власти в 2012 году совершил 13 визитов в четыре республики.  

Президент Джо Байден встретился с президентами пяти бывших советских республик — Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана — на прошлогодней встрече «С5+1» в рамках Генеральной Ассамблеи ООН. Этот беспрецедентный саммит, который президент назвал «историческим», на самом деле длился менее часа, что делает его больше фотосессией, чем значимым событием. Пока каждый выступил с речью, уже наступило время переходить к следующему мероприятию.  

Дюрсо подчеркнул, что какими бы хорошими ни были дипломаты, ничто не способствует сотрудничеству лучше, чем личная встреча руководителей.  

Республики считают многополярность полезной 

Республики, наконец, освободились от Российской империи (1721–1917), Советской империи (1917–1991) и Американской империи (2001–2021) и не заинтересованы в какой-либо схеме, которая ограничивала бы их возможность балансировать между крупными державами или использовать их в своих интересах, заявляет бывший офицер ВМС. «Получение указаний из далекого Вашингтона и Брюсселя лишь напомнит им о советской эпохе», — добавил он.  

Дюрсо упомянул, что у республик есть языковые и деловые связи с Россией, они получили значительные инвестиции из Китая, видят в Иране перспективный рынок и необходимый транспортный узел, а также инвестируют в Афганистан, контролируемый талибами. Республики трезво понимают, что они «соседи навсегда» и не заинтересованы в том, чтобы служить плацдармом для атак на Иран или Афганистан.

Не нужно вмешиваться в культуру  

Республики [в Центральной Азии — прим. ред.] — это древние культуры, но молодые нации. Они все еще находятся в процессе формирования государственности и открыты для технической помощи по различным вопросам, таким как вступление во Всемирную торговую организацию, но не заинтересованы в изменении своей культуры ради удобства иностранцев, постановил Дюрсо. 

Он также заметил, что если Запад не сможет обуздать свою склонность к социальному инженерству, республики всегда могут обратиться к Китаю, который, хотя и управляется коммунистической партией, не экспортирует коммунизм.  

«Их стремление защищать культурный суверенитет не является реакцией на западную культуру и напористые НПО. В советскую эпоху Москва проявляла живой интерес к исламу в Центральной Азии и прилагала целенаправленные усилия, чтобы контролировать исламское образование и назначать имамов в интересах революционного социализма, признавая продолжающееся влияние религии в официально атеистическом Советском Союзе», — подчеркнул бывший офицер.  

Афганистан — часть Центральной Азии

Центральноазиатские страны заинтересованы в снижении напряженности и нестабильности в регионе, что требует разработки общих подходов к поддержанию мира в соседнем Афганистане.  

Дюрсо считает, что строительство Трансафганской железной дороги протяженностью 573 км, соединяя Центральную Азию с пакистанскими морскими портами Карачи, Гвадар и Касим, является долгосрочным вкладом в стабилизацию Афганистана.

В феврале 2021 года в Ташкенте власти Узбекистана, Афганистана и Пакистана подписали дорожную карту по строительству железной дороги «Термез — Мазари-Шариф — Кабул — Пешавар». 

По расчётам участников проекта предварительной стоимостью около 5 млрд долларов, новый транспортный коридор транзитным потенциалом до 20 миллионов тонн грузов должен связать страны Европы, Россию, Узбекистан, Афганистан, Пакистан, Индию и далее государства Юго-Восточной Азии.

Читайте также: Россия и Узбекистан все еще подготавливают ТЭО проекта Трансафганской ж/д

Помимо содействия развитию устойчивой афганской экономики, проект, как ожидается, создаст тысячи рабочих мест и сократит социальную базу поддержки экстремистских групп в регионе.  

Строительство и эксплуатация этого транспортного коридора предоставят возможности для американских подрядчиков, производителей оборудования, инженеров и логистических компаний. Прямое или косвенное участие США в проекте поддержит создание рабочих мест и доходы для американского бизнеса, что, вероятно, будет одобрено Трампом.  

Кроме того, как альтернатива китайской инициативе «Один пояс, один путь», Трансафганская железная дорога также будет способствовать диверсификации торговли Центральной Азии на мировых рынках и снижению зависимости региона от Пекина, что также отвечает долгосрочным интересам США.  

Эндрю Корибко, американский политический аналитик из Российского университета дружбы народов в Москве, отмечает, что даже частичное завершение строительства (из-за сложной ситуации с безопасностью в Пакистане) может принести выгоду республикам, если они смогут вывозить афганские минералы для переработки в Россию или Китай. (Сами республики не могут перерабатывать минералы из-за нехватки воды) Полное завершение строительства ж/д линии также позволило бы доставлять афганские минералы на западные рынки через пакистанские порты, но это потребует смягчения банковских и финансовых санкций против «Талибана».  

Помимо минеральных богатств Афганистана, оцениваемых более чем в $1 трлн, пять центральноазиатских республик обладают значительной долей мировых запасов критически важных полезных ископаемых, включая марганец, хром, свинец, цинк и титан. Некоторые из республик входят в топ-20 мировых производителей критически важных минералов, которые наиболее необходимы для развития зелёных технологий, согласно британской юридической компании Herbert Smith Freehills.  

По словам Дюрсо, Центральная Азия, в основном не имеющая выхода к морю, долгое время оставалась «за пределами видимости и внимания» в оценках возможностей и уязвимостей цепочек поставок, пока мир планирует переход на энергию нового поколения. Он подметил, что Китай запретил экспорт в США критических минералов, таких как сурьма, галлий и германий, которые используются в производстве полупроводников, инфракрасных технологий и батарей для электромобилей.

«Поэтому Вашингтону, возможно, придется использовать диалог «C5+1» по критическим минералам как способ вернуться в регион, чтобы обеспечить долгосрочный доступ к его минеральным ресурсам», — считает Дюрсо.  

Экономический аспект 

США ведут незначительную торговлю с Центральной Азией, но регион является ключевым для торговли между Востоком и Западом, особенно между Европой и Китаем.

Срединный коридор, также известный как Транскаспийский международный транспортный маршрут, является торговым путем, который связывает Китай и Восточную Азию с Европой через Центральную Азию. Этот маршрут уже демонстрирует значительные объемы перевозок и направлен на сокращение времени транзита между Восточной Азией и Европой до 12 дней.  

Читайте также: Как Казахстан развивает свой главный морской порт?

Китайско-Кыргызско-Узбекская (ККУ) железная дорога, строительство которой наконец началось в октябре, поможет изолированному Кыргызстану «выйти в мир». Китай также работает с Казахстаном над модернизацией существующей железнодорожной инфраструктуры, и в 2022 году объем железнодорожных грузоперевозок между Китаем и Казахстаном достиг 23 миллионов тонн, что на 20% больше, чем в предыдущем году.  

Если администрация Трампа захочет, есть две основные возможности связать активную политику Вашингтона со значительными экологическими усилиями в Центральной Азии: это высыхание Аральского моря и выбросы метана в Туркменистане.

Опустынивание Аральского моря, которое теперь называют пустыней Аралкум, оказало глубокое экономическое воздействие на регион: крах рыболовной промышленности и массовая безработица, сокращение сельского хозяйства и увеличение солености почвы, а также негативные последствия для здоровья, включая рост детской смертности, задержку роста и анемию у детей, респираторные заболевания и повышенное количество случаев онкологических заболеваний. Экологические и экономические трудности заставили людей мигрировать в поисках лучших условий жизни, что привело к депопуляции региона, дальнейшему экономическому упадку и увеличению нагрузки на рабочие места и жилье в городских центрах.  

Дюрсо упомянул, что Туркменистан является крупным источником выбросов метана, мощного парникового газа. Утечки метана на газовых месторождениях Туркменистана значительны: более 2,9 миллионов тонн метана, что эквивалентно более чем 403 миллионам тонн углекислого газа — больше, чем годовые углеродные выбросы Великобритании. Учитывая собственный опыт Вашингтона по сокращению выбросов метана, США могли бы предложить существенную техническую помощь.  

Партнерства

Хотя Трамп неоднократно критиковал ООН, он мог бы рассмотреть возможность партнерства с правительствами Центральной Азии через такие инициативы, как:

  • Многосторонний трастовый фонд ООН по человеческой безопасности для региона Аральского моря.
  • «Глобальный метановый пакт» — представляет собой добровольную структуру, поддерживающую страны в принятии мер по коллективному сокращению выбросов метана на 30% по сравнению с уровнем 2020 года к 2030 году.
  • UN Water — межведомственный механизм, который координирует усилия Организации Объединенных Наций и других международных организаций, занимающихся вопросами воды и санитарии.

По словам Дюрсо, это понадобится для того, чтобы направить деньги, технологии и политическую поддержку, необходимые для восстановления региона и устранения последствий этих экологических катастроф.