Центральноазиатские страны, ранее не отличавшиеся особым дружелюбием по отношению друг к другу, в последние годы укрепляют связи и обсуждают региональную интеграцию. Ключевой вопрос на повестке – как расширить экономическое сотрудничество и улучшить имидж региона в мире. Началась даже дискуссия о создании «неделимого пространства безопасности» и сотрудничестве в оборонной сфере, что было невозможно представить еще десять лет назад.

Возросший интерес Центральной Азии к региональной интеграции можно объяснить российским вторжением в Украину и попытками совместно противостоять мировым угрозам. Но дело не только в этом. Тем более сотрудничество в регионе начало развиваться еще до нынешних глобальных потрясений. Ключевым моментом стала смена политических элит в большинстве центральноазиатских стран.

Линии разлома 

На встрече глав центральноазиатских государств в августе 2024 года в Астане была принята концепция с громким названием «Центральная Азия-2040». В ней изложены планы по расширению экономического и политического сотрудничества, созданию позитивного имиджа региона и укреплению его влияния в мире. На первый взгляд, документ выглядит как обычная дипломатическая декларация. Но если задуматься, еще несколько лет назад даже обсуждение интеграции казалось немыслимым. Между странами региона копилось много взаимных обид и казавшихся непреодолимыми проблем. О региональном сотрудничестве не могло быть и речи. Политики, журналисты и ученые, время от времени говорившие об интеграции, выглядели недальновидными и наивными мечтателями. 

Такое неприятие идей региональной интеграции связано с обилием проблем, возникших в отношениях между странами после распада СССР. Нельзя сказать, что эти проблемы были безвыходными, но чем больше времени проходило, тем глубже затягивалось их решение. Политическая инерция и накопившиеся взаимные обиды лишь усугубляли ситуацию.

Изначально, провозгласив независимость в 1991 году, страны региона надеялись быстро найти общий язык. Они даже объявили, что теперь регион будет называться Центральной Азией, в противовес советскому термину «Средняя Азия», который к тому же обычно понимался как четыре страны: Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан, но без Казахстана. 

Это подчеркивало, что новые независимые государства видят себя как единое целое. У них действительно было много общего: аграрная экономика, схожая история, культура и идентичность. Кроме того, власть почти во всех странах перешла к бывшим первым секретарям союзных республик, что создавало впечатление, что проблемы будут быстро решены.

Самые острые были связаны с распределением между странами водных ресурсов. Из-за аграрного характера экономик большинства стран региона первой встала проблема дефицита воды, распределенной неравномерно. Таджикистан и Кыргызстан, расположенные в горной местности, где берут начало реки, имели больше возможностей контролировать объемы воды. В то же время Узбекистан, Туркменистан и Казахстан, находящиеся ниже по течению рек, зависели от распределения воды соседями. При этом сброс воды влиял на работу гидроэлектростанций, что в свою очередь усугубляло проблему энергодефицита.

Другая проблема – это территориальные конфликты. Между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном до сих пор до конца не проведена делимитация и демаркация границ, что не раз приводило к вооруженным столкновениям. Ситуацию усугубляет националистическая риторика властей, стремящихся использовать конфликты для внутриполитических целей. 

Еще одним препятствием на пути региональной интеграции было то, что в первые годы независимости страны региона сосредоточились на укреплении суверенитета, переходе от плановой экономики к рыночной и формировании национальной идентичности. Идея интеграции, подразумевающая передачу полномочий на наднациональный уровень, вызывала опасения и ассоциировалась с советским прошлым, когда ключевые решения принимались не на местах, а в Москве.

Кроме того, проблемы оказались сложнее, чем изначально казалось, и с течением времени страны все реже шли на компромиссы. Различия проявились и в моделях развития: Казахстан и Кыргызстан выбрали путь либеральных и демократических реформ (хотя и они первое время больше затрагивали экономику, чем политику), в то время как Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан взяли курс на авторитаризм и закрытые экономики.

Главным препятствием для интеграции в Центральной Азии стал Узбекистан при первом Президенте Исламе Каримове. Он придерживался протекционистской политики, вывел страну из единой энергосистемы региона и без объяснений сокращал или прекращал поставки энергоресурсов соседям. На некоторых спорных участках границы были установлены мины. Транспортное сообщение с Таджикистаном прекратилось, и был установлен визовый режим. В последние годы его правления отношения с Таджикистаном и Кыргызстаном практически заморозились, а с Казахстаном и Туркменистаном оставались напряженными. Ни о каком сближении стран региона не могло быть и речи. 

Впрочем, возлагать всю ответственность за провал интеграции на Узбекистан времен Каримова было бы слишком просто. Туркменистан оказался еще более изолированным: его власти называли свою политику «нейтралитетом» и старались держаться в стороне от большинства региональных вопросов.

Казахстан также предпочитал позиционировать себя не как часть Центральной Азии (видимо, сказывалось наследие «Средней Азии»), а как страну, активно взаимодействующую с Россией, Азией и Западом. Вместо продвижения исключительно региональных проектов власти акцентировали внимание на инициативах, где Астана выступала в роли ключевой евразийской державы. В 1994 году по предложению Нурсултана Назарбаева была выдвинута идея создания Евразийского экономического союза (ЕАЭС), которая позже была реализована, хотя основную роль в этом процессе взяла на себя Россия.

Кроме того, Казахстан традиционно активнее поддерживает интеграционные проекты с Москвой, Китаем и Турцией, чем с соседями по Центральной Азии. Астана также участвует в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) и Организации тюркских государств, где также есть Узбекистан и Кыргызстан, но нет Таджикистана, а Туркменистан довольствуется ролью наблюдателя. Разные подходы стран региона к участию в этих организациях создают дополнительные линии разделения внутри Центральной Азии.

Смена поколений

Справедливости ради стоит отметить, что идеи сближения Центральной Азии время от времени все же возникали. Бывали случаи, когда регион действительно выступал как единое целое. К примеру, в 2006 году пять стран объединились и создали Центральноазиатскую зону, свободную от ядерного оружия. Хотя угрозы распространения ядерных технологий в регионе не было, мировое сообщество поддержало эту идею. Инициатива повысила статус и солидность руководства стран. Особенно значимо то, что ее продвигал весь регион, а не какая-то отдельная страна.

Еще одной значимой интеграционной инициативой стал Центральноазиатский экономический союз (ЦАЭС), основанный в 1994 году. Первоначально эта организация создавалась для развития торгового и экономического сотрудничества между странами. Однако на ежегодных встречах обсуждались также вопросы безопасности, энергетики и управления водными ресурсами. В результате в 2002 году ЦАЭС преобразовали в Организацию Центральноазиатского сотрудничества (ОЦАС), которую начали рассматривать как основу для региональной интеграции.

Нельзя сказать, что организация добилась прорывных результатов хотя бы в одной области, но и бесполезной ее тоже не назовешь. Лидеры стран встречались и имели возможность обсуждать проблемы напрямую, что помогало снижать накал напряженности. Тем не менее в 2005 году, после вступления России в организацию, было принято решение объединить ОЦАС с ЕврАзЭС (впоследствии – ЕАЭС). Это объяснялось тем, что ОЦАС дублировала функции других организаций, таких как ЕврАзЭС, ШОС и СНГ. 

Можно привести и другое объяснение. Чем дольше страны жили самостоятельной жизнью, тем больше они отдалялись друг от друга. Теперь отличались по демографическому составу, плотности населения, моделям экономического и политического развития, темпам роста ВВП и многим другим аспектам. Отсутствие диалога и простая незаинтересованность в нем привели к тому, что страны фактически перестали понимать друг друга. 

О региональной интеграции в Центральной Азии всерьез заговорили лишь в конце 2010-х годов, когда в большинстве стран региона произошла смена политических элит. Ключевым моментом стала смерть первого Президента Узбекистана Ислама Каримова в 2016 году, что привело к изменению власти. Возглавивший страну Шавкат Мирзиёев начал выстраивать более дружелюбные отношения с соседями, что дало новый импульс региональному сотрудничеству. 

Через три года, в 2019-м, в Казахстане также произошел транзит власти. Нурсултан Назарбаев, казавшийся бессменным лидером, передал свои полномочия тщательно подобранному преемнику, карьерному дипломату Касым-Жомарту Токаеву.

Вовлечение Туркменистана в региональные дела в последние годы тоже связано со сменой власти. В 2022 году президент Гурбангулы Бердымухамедов передал полномочия своему сыну Сердару, и страна начала открываться миру. К тому же появились новые угрозы, которые нельзя было игнорировать. Например, талибы, захватившие власть в Афганистане, объявили о строительстве канала Кош-Тепа. Это создало угрозу засухи для Туркменистана и соседей. Проблему стали обсуждать на региональном уровне, и в 2023 году в Ашхабаде прошла встреча глав Узбекистана, Казахстана и Туркменистана для поиска решений.

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, оставаясь единственным бессменным лидером с начала девяностых, тем не менее поддерживает региональное сотрудничество. Можно предположить, что  ожидаемый транзит власти в стране даст импульс для более активного вовлечения Таджикистана в региональную кооперацию.

От общего рынка до военного союза 

Дискуссия о региональной интеграции возобновилась на регулярной основе в 2018 году, когда состоялся первый саммит глав государств региона. В этом году прошла уже шестая ежегодная встреча, но лидеры стран региона видятся гораздо чаще. Тенденция к интеграции получила поддержку внешних партнеров, и теперь многие из них общаются с центральноазиатскими лидерами не только тет-а-тет, но и в формате С5+1. За последние годы такие встречи состоялись с США, КНР, Россией, ЕС, Германией, ОБСЕ, Индией и Японией. Сплоченный регион обеспечивает зарубежным странам уверенность в том, что их инвестиции окупятся и их проекты не будут приостановлены из-за особенностей или настроения отдельных лидеров.

Частные встречи и саммиты не ограничиваются переговорами и дают результаты. За последние годы между странами Центральной Азии резко вырос уровень взаимной торговли. В 2022 году он достиг рекордных за всю историю независимости 20 миллиардов долларов, а уже через год вырос до 42 миллиардов. 

В 2023 году страны подписали меморандум о сотрудничестве в транспортной логистике. Документ предполагает создание в Центральной Азии сети транспортных коридоров и логистических центров. Среди них — Транскаспийский маршрут, который соединяет регион с Европой через Каспий, и маршрут Узбекистан – Туркменистан – Иран, обеспечивающий доступ к Персидскому заливу. Эти проекты должны помочь Центральной Азии расширить торговые связи и выйти из географической изоляции.

Развиваются и социальные контакты. Люди в странах Центральной Азии все чаще ездят друг к другу, что усиливает связи между государствами. Туризм тоже растет: за первые 9 месяцев 2023 года Узбекистан посетили более 3 миллионов граждан Таджикистана, Кыргызстана, Казахстана и Туркменистана. Это способствует развитию логистики и укреплению региональных связей.

Кроме того, многие студенты выбирают обучение не за рубежом, а в соседних странах региона: Кыргызстане, Узбекистане, Таджикистане и Казахстане. Повышенным спросом пользуются и медицинские услуги. В 2024 году более 67 тысяч человек из Таджикистана, Казахстана и Кыргызстана приехали в Узбекистан для лечения. 

Следует отметить, что главным двигателем центральноазиатской интеграции являются узбекско-казахские отношения. Основная экономическая активность сосредоточена именно между этими странами. Инвестиции из Узбекистана в Казахстан стабильно растут: с 2018 года они увеличились с 186,4 миллиона долларов до 400 миллионов в 2023-м. Казахстан также активно инвестирует в Узбекистан: в прошлом году объем его инвестиций составил 600 миллионов долларов.

После начала войны в Украине на первый план в региональном сотрудничестве вышли вопросы безопасности. Страны пытаются координировать свои действия в сфере обороны. Кроме российской угрозы, сохраняются и риски, связанные с Афганистаном. Несмотря на то, что многие страны региона установили контакты с движением «Талибан», угроза терроризма, радикального исламизма и наркотрафика из этой страны по-прежнему актуальна.

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на последнем саммите глав государств Центральной Азии предложил соседям создать «неделимое пространство безопасности» и обсудить оборонную кооперацию. Хотя до объединения военно-промышленных комплексов стран пока далеко, сам факт, что ведутся переговоры по столь чувствительным вопросам, показателен. 

С одной стороны, наладившееся так быстро сотрудничество между странами Центральной Азии может показаться невероятным. Но с другой – это вполне естественное развитие событий. Как раз разрозненность региона, который на протяжении многих столетий развивался как единое целое, кажется аномалией. Однако процессы интеграции будут устойчивыми не потому, что это модно или делают другие, а потому что Центральной Азии это действительно нужно. Интеграция должна быть прежде всего экономически выгодной. Если все страны региона признают это и продолжат двигаться в этом направлении, будущее само впишет интеграцию в исторический контекст.