Нежелательная координация

Почему российские власти боятся диаспор? Борьба с ними стала одной из главных политических тем в РФ.

«Диаспоры» — одно из главных слов в российском политическом Telegram. Встречаясь буквально ежедневно в публикациях о мигрантах, оно создает впечатление, будто в России орудуют состоящие из них могущественные группировки. Судя по описаниям, они с легкостью отмазывают своих представителей от тюрьмы и депортации, продавливают нужные решения у властей и управляют огромными ресурсами. При этом на деле диаспоральные организации обычно выглядят как неприметные офисы, где сидит глава — узбекский, кыргызский или таджикский бизнесмен, давно получивший паспорт РФ и абсолютно лояльный по отношению к мэру и губернатору. «POLITIK Центральная Азия» разбирался, какую роль играют диаспоры стран региона в современной России.

НКА, НКО и ОПГ

«У нас большинство диаспор ничем не отличаются от тех же самых мигрантских преступных группировок в США. Никто им никакого статуса не дает. Более того, недавно губернатор Шумков ликвидировал часть диаспоры в Курганской области. В Москве «Узбекскую национально-культурную автономию», главой которой был Бахром Исмаилов, который считает, что нужно поощрять завоз замещающей миграции из Узбекистана, тоже, к счастью, упразднили. То есть процесс идет, но пока это какие-то отдельные частные случаи».

Эти слова недавно прозвучали в передаче «КонсерВатники» на государственном «Радио России». Оба ее ведущих — Андрей Афанасьев и Роман Антоновский — видные представители правого лагеря, националисты и православные монархисты. Но если некоторые их идеи звучат маргинально даже сейчас, когда Россия во время войны делает ставку на традиции, то мысль об угрозе диаспор к таким не относится. Приравнивать их к ОПГ (организованные преступные группировки) и требовать полного запрета не стесняются и системные политики.

Серьезный толчок этой теме действительно придало интервью бывшего лидера «Узбекской национально-культурной автономии в городе Москве» Бахрома Исмаилова главному редактору POLITIK Кириллу Альтману. После его слов о том, что узбеки должны стать третьим по численности народом России, улучшив демографию на «огромных территориях, которые не заселены и нуждаются в рабочих руках», суд ликвидировал автономию, а правые активисты получили сильный аргумент в свою пользу. При этом мало кто из них заметил, что в другой части интервью тот же Исмаилов активно защищал позицию РФ по войне в Украине.

Согласно Федеральному закону № 74, один этнос может формировать только по одной автономии на федеральном, региональном и местном уровнях. Это и есть предложенная государством форма существования диаспоральных организаций, но конкретно народы Центральной Азии используют ее не очень активно. На федеральном уровне своя автономия есть только у узбеков, в то время как у кыргызов в России официально существуют 12 местных и региональных автономий, а у таджиков — 18. Реальное число структур намного больше, но они зарегистрированы не как культурные автономии, а как общественные организации — их деятельность регулируется Федеральным законом № 7.

Например, «Всероссийский конгресс узбеков, узбекистанцев» (ВКУУ) существовал задолго до регистрации «Федеральной национально-культурной автономии узбеков России» и успел обзавестись огромной сетью региональных отделений. Заподозрить их в нелояльности по отношению к властям РФ, как это делают националисты, сложно. Буквально в апреле в Твери похоронили руководителя областного отделения ВКУУ Алишера Джаббарова — он воевал в Украине. А в мае целый ряд диаспоральных организаций доставили гуманитарную помощь в Курскую область.

Национально-культурная автономия может быть зарегистрирована только «гражданами Российской Федерации, относящими себя к определенной этнической общности», в то время как закон «О некоммерческих организациях» допускает иностранных учредителей.

Тем не менее буквально все представители правого лагеря, с которыми удалось поговорить POLITIK, высказывались о диаспорах негативно и говорили об их иностранных связях, не особенно вдаваясь в детали.

Борьба с мигрантами и иноагентами

«Диаспора — это неформальное и внезаконное объединение, созданное в России по национальному признаку выходцами из других стран», — дает термину собственное определение доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Вадим Трухачев.

«Его представители координируют соплеменников, неофициально им помогают и от их имени взаимодействуют с органами власти РФ. Значительную часть их деятельности составляет помощь соплеменникам, подозреваемым в совершении уголовных преступлений, в уходе от ответственности или необоснованном смягчении наказания. Кроме того, его представители помогают в получении гражданства РФ и жилья выходцами из означенных стран. Ключевой момент — эти объединения действуют вне закона и давно уже вышли за рамки культурных обществ».

Примерами лоббизма диаспор Трухачев называет очень мягкий (от четырех до семи лет) приговор группе таджиков, убивших москвича Сергея Чуева в Южном Бутово в 2019 году, и «многолетнее закрытие глаз на грубые русофобские выпады» Усмана Баратова — главы узбекского землячества «Ватандош» и гражданина России. При этом чаще диаспор стран Центральной Азии и Вадим Трухачев, и другие представители правой общественности упоминают об азербайджанцах — особенно в Санкт-Петербурге, где громко заявила о себе группировка ВБОН.

Еще один яркий борец с диаспорами в России — депутат Михаил Матвеев. POLITIK уже общался с ним как с главным идеологом введения запрета для детей мигрантов учиться в российских школах без сдачи соответствующих экзаменов.

В связи с диаспорами у Матвеева есть новая инициатива — заменить термин «национально-культурные автономии» на «национально-культурные объединения» и включить в закон ряд положений: «невмешательство в деятельность органов государственной власти и местного самоуправления», а также «запрет иностранного финансирования и использования в своих мероприятиях и символике флагов и гербов иностранных государств». Примеров того, чтобы национально-культурные автономии финансировались из-за рубежа, нет и сейчас, но Михаил Матвеев сфокусирован именно на этой теме.

«Коррупция и ложное понимание задач государства в сфере межнациональных и международных отношений, а также факт того, что долгие годы идеология в России формировалась под иностранным влиянием таких структур, как МОМ (Международная организация по миграции) и USAID, длительное время создавали нарративы массовой замещающей миграции как способа решения демографических и экономических проблем, — заявил он POLITIK. — Кроме того, я считаю, что национально-культурные объединения должны не выходить за пределы вопросов национальной культуры и не превращаться в профсоюзы мигрантов, которые решают проблемы в сфере экономики, проблем с правоохранительными органами и так далее, по сути, превращаясь в параллельное государство в государстве».

Законопроект Матвеева висит в думской базе еще с июля прошлого года и получил отрицательный отзыв в Комитете по делам национальностей. Но буквально недавно у него появился конкурент — законопроект от фракции ЛДПР, который запрещает включать в состав национально-культурных автономий иноагентов.

Был еще один законопроект — от «Справедливой России». Он предлагал внести изменения в закон «Об общественных объединениях», чтобы полностью запретить создавать такие структуры иностранцам. Поэтому предложение ЛДПР справедливороссы критикуют как слишком мягкое.

«Мы были солидарны с позицией Владимира Жириновского, который считал, что работа с диаспорами — это не «праздники плова» , а патрулирование улиц, закрытие злачных мест, регулярные обыски у всех подозрительных лиц вплоть до их высылки, — заявил Сергей Миронов. — А теперь ЛДПР рассказывает нам сказки о «гармонизации межэтнических отношений» и толкает страну в пропасть. Наш законопроект о запрете иностранцам создавать общественные организации был проигнорирован. Но мы продолжаем требовать их полного запрета, жесткого контроля за финансированием НКА, реальных мер против тех, кто использует приезжих как инструмент давления на органы государственной власти!»

Само сопоставление трех законопроектов наталкивает на вывод, что депутаты не особенно разбираются в том, как устроены диаспоральные организации. Каждый из них ставит целью внести изменения в разные правовые акты и пытается решить проблему, которой нет, — например, помешать иноагентам возглавить национально-культурную автономию.

К тому же российские националисты постоянно смешивают мигрантов и граждан России узбекского, таджикского или кыргызского происхождения, преподнося ситуацию так, будто некие иностранцы создают в России лоббистские структуры с внешним финансированием. Как убедился POLITIK, это далеко от истины.

Сплоченные или коррумпированные?

При более глубоком обсуждении опасений националистов можно прийти к выводу, что их пугает именно сплоченность диаспор, которой нет у этнических русских — ни в самой России, ни за рубежом. Правда, восприятие этой сплоченности может быть ложным.

Как рассказывает POLITIK член Совета МОО НКА кыргызов Томска «Мекендештер (Соотечественники)» Рустам Абдуманапов, максимум, на что способна диаспора, — посоветовать соотечественнику выбрать адвоката, собрать деньги на билет домой или же оплатить доставку тела для захоронения на родине.

«Лоббирования как такового нет, реальность нынче такова, что это может повлечь большие проблемы, — говорит он. — Была как-то ситуация, что у нас просили советы по внесению возможных изменений в закон о национально-культурных автономиях, но потом все заглохло. Все взаимоотношения с органами и властями строятся исключительно на легальном уровне, иначе можно попасть в неприятную ситуацию».

«Я не знаю примеров успешной лоббистской деятельности по важным экономическим и миграционным проблемам со стороны официально зарегистрированных институций ни на региональном, ни на федеральном уровне», — подтверждает в беседе с POLITIK специалист по диаспорам и миграции, доктор исторических наук из Иркутского государственного университета Виктор Дятлов.

«Насчет неформального взаимодействия отдельных предпринимателей и предпринимательских групп мигрантского происхождения с представителями властей можно только строить предположения. И если некие крупные рынки в Москве, как это пишут СМИ вроде «Царьграда», в огромных масштабах уклоняются от налогов, если функционируют связанные с этим механизмы нелегального оттока капитала и если у их хозяев есть незаконные охранные структуры — то это вопросы прежде всего к налоговым и правоохранительным органам, к их эффективности и коррумпированности. В любом случае — это не основание для возложения коллективной ответственности и коллективной вины на «диаспоры» как организованные сообщества, к которым принадлежат по факту происхождения. Существование такого феномена не доказано, и подобная риторика выглядит как сознательное нагнетание ксенофобии».

Еще один фактор, который рушит представление о диаспорах как о консолидированной силе, — их неоднородность и слабая репрезентативность. Иными словами, преподнося себя властям как канал коммуникации со всей этнической группой, они на самом деле не могут выполнять эту функцию, потому что не имеют реального влияния на соотечественников.

«Единого и прозрачного для всех определения диаспоры просто не существует», — говорит POLITIK доктор исторических наук, антрополог Сергей Абашин.

«В научной среде ведутся ожесточенные споры, какие признаки делают сообщество диаспорой, а какие нет. Если же брать российские реалии, то все зависит от того, кто стоит за тем или иным юридическим лицом. Какие у него финансовые и общественные возможности. Дополнительная легитимация этих структур происходит через взаимодействие с властью: при городских и областных администрациях часто есть советы по межнациональному взаимодействию, где главы диаспоральных организаций собираются за одним столом. Они могут получать муниципальные гранты и участвовать в городских мероприятиях, но отсутствие формального членства, процедуры входа в это объединение и выхода из него делают их, по сути, самозванцами. Они пытаются говорить от лица целой общины, например, узбекской, но реально живущие в городе узбеки могут о них даже не знать».

Впрочем, как признает бывший глава представительства Агентства внешней трудовой миграции (АВТМ) Узбекистана в России Саиднумон Мансуров, некоторые претензии к диаспорам справедливы. Кроме продвижения национальной культуры, де-факто они оказывают ряд не всегда законных услуг мигрантам: по оформлению и переводу документов, регистрации бизнесов, а также поиску работы, организуя своеобразную биржу труда.

«Все это, конечно, делается неофициально — за наличные или перевод на карту, — рассказывает он. — Подобным занимаются все — надо же откуда-то брать деньги. Если бы диаспоральные организации не приносили левого дохода, их просто не было бы в таком количестве. Содержать их за свой счет бизнесменам невыгодно. Да, это дает определенный статус и связи с чиновниками, но вместе с этим приносит и огромное количество проблем, а еще привлекает лишнее внимание».

По мнению Мансурова, диаспоры — часть коррупционной системы со своими функциями.

«За все время своей работы с 2019 года Агентство внешней трудовой миграции Узбекистана нашло работу меньшему числу людей, чем диаспоральные организации, — продолжает Мансуров. — Они же решают конфликтные ситуации и служат каналом связи с мигрантами. При этом никакого внешнего государственного финансирования там нет — хотя рассмотреть создание системы грантов, возможно, было бы полезно».

Все эти реальные нарушения в большей степени характеризуют не сами диаспоры, а, скорее, систему отношений в России. Исправить ее, запретив диаспоры, вряд ли возможно — придется заодно менять и работу полиции, и миграционной службы, и отраслей, где трудятся мигранты.

И, тем не менее, убедить российских чиновников и силовиков прекратить нынешнее давление на диаспоры, скорее всего, не удастся. В стране твердо закрепился тренд на упрощение и унификацию любых общественных отношений, выстраивание вертикальных связей. Любая самоорганизация в такой системе воспринимается как потенциальная угроза, а этническая составляющая лишь добавляет беспокойства — ведь, чтобы следить за такими сообществами, нужно глубоко погружаться в контекст. Ни одна из центральноазиатских диаспор никогда не использовалась для давления на российские органы власти — ни по своей воле, ни, тем более, по указанию из Ташкента, Бишкека или Алматы. Но в современной России предпочитают действовать на опережение.

Кирилл Кривошеев

• #Политика
• #Популярное